Мне совсем не спится. Несмотря на темноту и тишину, сон не приходит, и я кручусь в постели уже не первый час. Алекса тихо посапывает в своей кровати, и мне хочется так же. Но я лишь переворачиваюсь с бока на бок в надежде найти удобную позу.
Когда я понимаю, что уснуть не получится, я надеваю теплое худи и, взяв с собой гитару, поднимаюсь туда, где прежде постоянно проводила много времени. Пройдя все препятствия в виде тесных лестниц и закрытых дверей, я оказываюсь на крыше.
Крыша общежития – это то место, где родилось большинство моих песен. Здесь особенная атмосфера: звездное небо и вид на город. Да, может, вид и не такой захватывающий, как с крыш небоскребов Нью-Йорка, но для небольшого трехэтажного здания в нашем городе он великолепен.
Усевшись по-турецки на свое любимое место ближе к краю, я начинаю наигрывать на гитаре аккорды, которые могу слышать только я. Ну еще изредка проходящие по улице студенты, до которых ветер донесет мою музыку.
Это место дарит мне свободу и умиротворение, которые, как кажется, я утратила. Я сама закрыла себя в клетке, выбраться из которой никто мне не поможет. Я сама должна сорвать этот замок, который, к слову, уже изрядно проржавел. Но мне все еще нелегко переступить через саму себя и разрушить все правила.
Не позволять никому проникнуть «под кожу».
С большим трудом, но у меня получается следовать этому правилу. Я не позволяю узнать о себе больше положенного. Моя соседка Алекса знает обо мне многое. Но есть кое-что, о чем говорить даже с ней я точно не буду. Несмотря на то что ей удалось войти ко мне в доверие, в моем прошлом есть моменты и люди, рассказывать о которых я не хочу никому.
Избегать любых намеков на отношения.
Этому пункту, на удивление, следовать проще простого. Отношений я боюсь как огня. И за последние пять лет не позволяла никому питать хоть какие-то надежды. Любое проявление более чем дружеских отношений для меня означает одно. Конец общения.
Не привязываться.
Правило, которое я уже нарушила. Я привязалась к этому городу. К людям, с которыми дружу. К чертовым тусовкам, которые так ненавижу. За три года я успела пустить здесь корни. И я знаю, что прощаться со всем этим будет больно.
Жить так, как хочется именно тебе.
Это правило раньше было для меня особенно важным. После расставания с бывшим я хотела показать всем, что произошедшее не сломило меня. И я решила жить так, как хочется именно мне, а не кому-то другому. Сейчас же правило не имеет никакого смысла. Я наслаждаюсь жизнью, хоть и получается это с трудом.
Эти пункты прежде были для меня жизненно важными. Но спустя годы многие правила уже давно утратили свое значение, а некоторые я даже нарушила. Лишь малая часть из них, а точнее, всего два правила все еще имели для меня смысл. Никаких отношений – это раз. Никто не должен знать о моем прошлом – это два.
Я бы вечность сидела на крыше и размышляла о своей жизни, но у погоды свои планы. Сильный ливень начался настолько резко, что, пока я добежала до двери аварийного выхода и вернулась в здание, я промокла насквозь.
Но это еще цветочки! На втором этаже меня ждут настоящие проблемы. В лице Аарона Бэйкера и компании нетрезвых студентов.
Я уже почти дохожу до своей комнаты, когда кто-то свистит. Но я не обращаю никакого внимания. Вдруг это не мне.
– Эй! – И свист повторяется. – Девчонка с гитарой.
Нет, все-таки мне. Но я упрямо следую к своей цели.
– Эй, ты что, глухая? – смеется парень.
Лучше сейчас побыть глухой, чем связываться с вами.
Я быстрым шагом дохожу до нужной мне двери, но не успеваю открыть ее. Меня хватают за руку. Гитара, которая все это время была у меня в руке, падает со звуком, который пугает меня больше, чем человек рядом со мной.
– Отпусти меня! – кричу я и вырываю ладонь из хватки и присаживаюсь на корточки, чтобы проверить, в порядке ли инструмент.
К счастью, с ним все хорошо.
Я поднимаю гневный взгляд на человека, из-за которого это случилось, и уже готова накричать на него. Но тут вмешивается Бэйкер:
– Эй, Джой, тебе лучше уйти.
Тот самый Джой усмехается:
– Я хотел всего лишь попросить сыграть нам.
– Тогда нужно было не свистеть мне вслед и не хватать за руку, а просто попросить.
Я зла. Зла на него за то, что он повел себя как долбаный маньяк, хотя можно было нормально заговорить. Зла на себя за то, что отреагировала как дура. И зла на Бэйкера за то, что он просто существует.
Я хватаю гитару покрепче и, не оборачиваясь, захожу в комнату, где Алекса все так же крепко спит. Поставив на место инструмент и сняв промокшую одежду, я возвращаюсь в кровать. Смех и голоса в коридоре меня раздражают, но я стараюсь их не замечать. Особенно голос Аарона, который, кажется, звучит громче всех.
Я уже почти засыпаю, когда в дверь стучат. Первая мысль, которая возникает в голове, – притвориться, что я сплю и ничего не слышу. Но вторая, тревожная, почти заставляет меня подняться с кровати. Я вспоминаю Ноа и то, как он лежал около моей двери не в состоянии даже разговаривать.
В дверь продолжают стучать. Кто-то очень настойчив. Почти сдавшись, я уже собираюсь встать с кровати, но меня опережает Алекса. Она, что-то нашептывая себе под нос, медленно, но уверенно идет к двери.
– Какого черта, Аарон? – возмущается соседка. – Ты смотрел на время?
– Мне нужно поговорить с Эммой.
У него не все дома? Пять утра!
– Она спит, и тебе следовало бы заняться тем же.
Я вижу, как Алекса начинает закрывать дверь, но Бэйкер останавливает ее:
– Мне нужно извиниться перед ней.
Ого!
– Это можно сделать и днем. А теперь иди проспись, тебе не помешает.
– Я не пьян, – протестует он. – Мне нужно с ней поговорить. Ее не должно быть здесь…
Он замолкает.
– То есть там…
– Тебе нужно проспаться, Аарон, – перебивает его подруга. – А завтра со светлой головой извиняйся за что угодно.
И она закрывает дверь.
Я слышу, как кровать Алексы скрипит, и она ложится спать дальше. А я, видимо, сегодня больше не усну. Теперь все мысли у меня только о словах Бэйкера.
Все-таки я заснула. Когда я решила оторвать голову от подушки, подруги в комнате не было, но я слышала, как бежит вода в душе. С трудом поднявшись с кровати, я заварила нам кофе и села ждать, когда освободится ванная комната. Но попить спокойно кофе мне было не суждено. Раздался стук в дверь.
Если это Аарон, то пусть катится ко всем чертям. У меня нет настроения на разговор с ним.
Открываю дверь и удивляюсь. На пороге стоит Ноа.
– Привет, ты не занята?
Я пару раз моргаю, чтобы убедиться: не кажется ли мне. Но нет. Не кажется.
– Привет. В целом нет, но я без сил.
Он усмехается:
– По тебе заметно.
– Я настолько плохо выгляжу?
– Я этого не говорил, – торопливо уточняет он и вскидывает он руки.
– Но имел в виду. Так что ты хотел?
– Помнишь о сюрпризе, который должен был состояться на вечеринке? – спрашивает он и чешет затылок.
– Помню лишь то, что его так и не было.
– Верно. Возникли некоторые трудности в виде дождя. Но завтра…
– Нет, нет, нет, – сразу же отказываюсь я. – Во-первых, я не собираюсь завтра туда идти. Во-вторых, я ни за что больше не ввяжусь во что-то, где будет твой брат.
Ноа вздыхает:
– Да, Аарон бывает козлом, но не стоит быть такой категоричной.
– Прости, но я не пойду на вечеринку.
– А твоя соседка сказала другое.
Я убью Алексу.
– Она что-то перепутала.
– Я ничего не перепутала, – говорит Алекса, выходя из ванной комнаты. – Мы завтра идем на вечеринку. И это не обсуждается.
Я закрываю глаза. Надеюсь, что это все еще сон. Но когда открываю, ничего не меняется. Ноа все так же стоит передо мной, но теперь на его лице играет победная улыбка.
– Тогда ты нам поможешь?
Зачем я отказалась уехать хоть на месяц домой? Этого всего могло не быть.
– Что нужно делать?
Около пяти часов я провела в компании братьев Бэйкеров и еще десятка неизвестных мне людей. Первых я почти не видела, а вот со вторыми провела большую часть времени, так как мне пришлось руководить постройкой временной сцены на заднем дворе бара.
– У вас все готово? – подходит сзади Ноа.
– Почти, осталось выставить аппаратуру и проверить ее.
– Успеешь сегодня заняться этим? Или лучше завтра пораньше приехать? – интересуется он, рассматривая сцену. – Неплохо получилось, считаю.
– Да, сцена получилась отличной, а насчет аппаратуры… – задумываюсь я. – Думаю, лучше сегодня закончить и завтра не волноваться.
– Тогда может возникнуть небольшая проблема.
Что еще за проблема?
Я поворачиваюсь и удивленно смотрю на него.
– Я не смогу тебя довезти до общежития, прости. Нужно ехать. Но я могу попросить Аарона, если…
– Нет, – перебиваю я его. – Доберусь сама. Спасибо.
– Уверена?
Я киваю.
– Тогда до завтра.
Ноа в последний раз осматривает сцену и уходит, в то время как работники заканчивают выносить аппаратуру.
– Куда ставить? – спрашивает один из них.
– Оставьте, я сама справлюсь.
– Вы уверены? Ударная установка тяжелая.
– Все в порядке, я справлюсь.
Работник пожимает плечами и, проверив сцену в последний раз, направляется к Аарону. Именно он руководит всем этим мероприятием. Пока они о чем-то разговаривают, я поднимаюсь на сцену, чтобы проверить работу аппаратуры.
Решаю начать с самого знакомого для меня. С гитары. Подключив ее к усилителю, я начинаю наигрывать мелодию. Звук просто великолепный. Каждая нота звучит превосходно, и я не могу остановиться. Это привлекает внимание работников и Аарона. Заметив их интерес, я убираю инструмент.
– Сыграйте еще что-нибудь, – просит мужчина. – У вас хорошо получается.
Я мило улыбаюсь и, кивая, благодарю его.
– Я бы с радостью, но мне нужно проверить оставшиеся инструменты.
Стараясь не обращать внимания на них, я продолжаю проверку. Еще одна гитара, ударная установка, электропианино, микрофоны, аппаратура для спецэффектов. Все в рабочем состоянии. Скажу больше, все новое.
Мне пришлось повозиться с аппаратурой для спецэффектов, поэтому, когда я закончила, на улице уже темнело. Но я должна была еще расставить все по своим местам. Две гитары по разные стороны сцены. Барабанная установка, как и положено, на заднем плане по левую сторону, пианино справа, чуть ближе к краю, чем барабаны. Микрофоны я решила оставить за кулисами.
С гитарами я справилась быстро. Цифровое пианино я оставила напоследок и приступила к ударной установке. Быстро перетащив стойки с тарелками и напольными барабанами, я попыталась переместить бас-бочку, но та отказалась со мной работать. Она весила больше, чем все остальное, и это стало проблемой, ведь вокруг не было никого, кто мог бы помочь. Даже Аарон, который все время здесь мелькал, исчез. Поэтому пришлось мне сделать перерыв и пойти искать противного, но на данный момент нужного Бэйкера.
– Аарон? Ты здесь?
Я захожу в бар, который никогда раньше не видела таким пустым. Свет, как обычно, горит лишь около барной стойки, и я устремляюсь туда. Я знаю, что здесь должен быть владелец, который разрешил устроить концерт во дворе. Но ни его, ни Бэйкера я не нахожу и возвращаюсь к сцене.
Спустя минут десять из-за сцены начинают доноситься шорохи. Не сказать, что они меня пугают, но и спокойствия не добавляют тоже. Наверное, смотреть, что там происходит, – плохая идея, однако именно она приходит мне в голову. В хоррорах же примерно так все начинается?
Медленно, шаг за шагом, я почти дохожу до края сцены, но тут из-за угла на меня вылетает Аарон. От испуга я кричу:
– Твою мать! Бэйкер! Ты с ума сошел так пугать?!
– Я не собирался тебя пугать. Ты сама наткнулась на меня.
Я пытаюсь успокоить быстро бьющееся сердце и на автомате прикладываю руку к груди.
– Ты в порядке? – Он внимательно смотрит на меня.
– Да, уже да.
– Что ты здесь делаешь? Ты должна была давно уехать.
Он продолжает идти туда, куда шел, и я, не желая оставаться одна, иду за ним.
– Мне осталось расставить аппаратуру, но она слишком тяжелая…
– Я закончу, поезжай домой, – перебивает он.
Я останавливаюсь.
– Нет, я закончу все, но мне нужна твоя помощь.
Он громко вздыхает:
– Поезжай домой, Эмма.
Он останавливается и разглядывает сцену.
– Здесь остались мелочи, которые я сам доделаю.
Ладно. Если он так настаивает.
– Окей, тогда до завтра.
Я поднимаю свою сумочку, которая все это время лежала на сцене, и ухожу. Я уже готова скрыться за дверьми бара, но Аарон окликает меня:
– Постой!
Он быстрым шагом подходит ко мне.
– У меня есть к тебе одна просьба.
Я вскидываю бровь, но в темноте это вряд ли видно.
– Ты сможешь завтра спеть пару песен?
Мне сейчас не послышалось?
Неожиданная просьба заставляет меня замереть. Не находя ответа, хотя он очевиден, я стою и лишь хлопаю ресницами. Нужно сказать «да», но это слово застряло в горле. Так и не придя в себя, я просто медленно киваю.
– Отлично! – радуется он. Я замечаю улыбку на его лице. – Песни можешь выбрать сама, а можешь исполнить свои.
Я снова киваю.
Да что со мной такое? Почему, когда этот парень просит меня о чем-то, я не могу и слова вымолвить? Нужно это прекращать.
Аарон все так же стоит в паре футов от меня и никуда не уходит. Это действует на меня опьяняюще. Всегда, когда мы остаемся вдвоем, он, как хороший крепкий алкоголь, опьяняет меня. Этот его взгляд, голос, запах…
Если мы, конечно, не ругаемся. Тогда легче. Но сейчас между нами нет напряжения, и это создает мне проблемы.
– Думаю, тебе стоит поторопиться, – говорит он, но не двигается с места, а все так же смотрит на меня.
– Д-да, стоит.
Переборов себя, я разворачиваюсь и наконец-то закрываю за собой дверь бара. Снова оказываясь на улице, я делаю глубокий вдох.
Я больше не должна оставаться с ним один на один. Он заставляет мое сердце биться чаще. А за этим обязательно последует нарушение самого главного правила моей жизни. Не влюбляться.